giraffes are heartless creatures

                                                От Волги до Енисея,
                                                от Бога до Моисея,
                                                от Ноя до Одиссея,
                                                от Ямы до Елисея,
                                                от Рака до Водолея,
                                                от Вакха до Апулея,
                                                от Гракха до Галилея,
                                                хвостом кометы Галлея
                                                звенящий след заметая
                                                от Ладоги до Валдая,
                                                от Вологды до Алтая,
                                                от Вычегды до Китая,
                                                сквозь сон, где деревья мёрзнут
                                                в молочном свете луны, и
                                                пути отмеряя вёрсты,
                                                стоят столпы соляные,
                                                за днём вчерашним в погоню
                                                лети в зелёном вагоне,
                                                а даль за окном белёса,
                                                и только гремят колёса,
                                                гремят неправильной дробью,
                                                гремят, как град по надгробью,
                                                над Камой, Двиной и Обью
                                                по образу и подобью
                                                того, что вчера гремело
                                                и глохло, глохло от грома,
                                                как славы былой примеры
                                                из книг, оставленных дома,
                                                стоящих на полке книжной,
                                                ты - мальчик на полке нижней,
                                                другим - не дальний, не ближний,
                                                не нужный, но и не лишний,
                                                не лишний - ну, да и ладно,
                                                не нужный - ну и не надо,
                                                и угольный дым - как ладан,
                                                и грохот - как канонада,
                                                как вечная слава павшим,
                                                как редкая милость к падшим,
                                                как россыпью алых пятен
                                                ложатся осколки ядер,
                                                осколки ядер - в осколки
                                                гвардейского экипажа,
                                                и можно лишь снизу, с полки
                                                кричать в небеса: "Папаша!
                                                К Стадухинскому острогу,
                                                где роют норильский никель,
                                                кто строил эту дорогу?!"

                                                - "Граф Пётр Андреич Клейнмихель,

                                                ду-шень-ка!"

 
                                                  В узорах ледяных прожилками заря.
                                                  Четыре выходных в начале января.
                                                  Шаги часов стенных, свист ветра, лай собак.
                                                  Четыре выходных. Чай, книга и табак.

                                                  Свивая канитель, как только рассветёт,
                                                  метель, метель, метель метёт, метёт, метёт,
                                                  да сонное такси по улице пустой
                                                  неслышное, скользит за утренней звездой.

                                                  Срывая дверь с петель, держа пальто в руках,
                                                  лететь, лететь в метель, не попадать в рукав,
                                                  бежать, такси поймать, и в белой пелене
                                                  поехать в те дома, где рады будут мне,

                                                  где слышится в углу неровный перебор,
                                                  где вспышкой поцелуй взрывает коридор,
                                                  от вороха бумаг смятение в умах.

                                                  Как жаль, увы и ах, что пусто в тех домах.

                                                  Холодное окно в узорах ледяных.
                                                  Их нет давным давно, знакомых и родных.
                                                  Остыл весёлый чад. Такая полоса.
                                                  В их комнатах звучат чужие голоса.

                                                  Проехало такси и скрылось за углом.
                                                  Табачный дым висит над кухонным столом.
                                                  Короче говоря, не выйду никуда.

                                                  Начало января. Такие холода.